История

Гасане Хаджисулейман

Гасане Хаджисулейман родился и жил в Армении. Высшее филологическое образование получил на азербайджанском языке. Армяно-азербайджанский конфликт в 1989 году в Карабахе вынудил его вместе с другими соплеменниками покинуть обжитые места. Судьба определила для него местожительством Казахстан.

Обосновавшись в селе Ащибулак Илийского района Алматинской области, благодарный приютившей его земле, он быстро осваивает казахский язык. И именно здесь, в Казахстане, ощутив востребованность языка Пушкина и Толстого, совершенствует свой русский.

Гасан Айлазович Хаджисулейман — главный редактор республиканской ежемесячной газеты “Курдистан”, издающейся в Алматы курдской диаспорой, автор нескольких книг стихов, двух пьес, нескольких повестей.

Наше село

Тайтан — звалось мое село,

Весной в округе всё цвело.

Меж нами годы пролегли,

Но памяти не замело…

Я по ночам порой не сплю,

Я вспоминать тебя люблю,

Село красивое мое,

То плачу, то, смирясь, терплю.

Ну как забыть те дни без бед?

Как не жалеть беспечных лет,

Веселых игр в родном краю,

Всего, чего теперь уж нет?

Мы мчались, дух переведя,

Ловили капельки дождя,

Но уходила туча вдаль,

С собою дождик уводя.

Потом по лужам луч плясал,

Звенели птичьи голоса…

А кто-то над селом, в горах

Джайляу в наш пейзаж вписал.

Я к той траве хочу припасть…

Хотя бы в гости к вам попасть,

Село, джайляу, родники,

Чтоб снова надышаться всласть.

Родник

Там, где бил родник из-под камней,

Поселилось несколько семей.

Девушки, невестки в летний зной

К роднику ходили за водой.

Но однажды тот родник иссяк,

Отчего, не знаю, вышло так.

Не искрится, не звенит вода,

Не спешат с кувшинами сюда…

Родниковая вода — щербет.

Заболел — лекарства лучше нет.

Ручейки, что с наших гор бегут,

Полноводным речкам жизнь дают.

Дорога вода из родника,

Как младенцу — капля молока.

Он здоровье нам давал не раз.

Мы окрепли — а родник угас.

Натрудился и устал вконец,

Постарел, как мать или отец.

Что же делать? Соберу друзей,

Мы очистим высохший ручей.

К величавым обернусь горам:

Возвратите, горы, воду нам!

И опять родник между камней

Заискрится, к радости людей.

Собой оставайся

Если ты друг мне —

Таким оставайся,

Если ты враг —

Не таись, не скрывайся.

Добрым считаешься —

Делай добро,

Жаден — копи

В сундуке серебро.

Если ты чист,

То открой свою душу.

Речью владеешь —

Дай повод послушать.

Ум — прояви,

Чтобы поняли люди.

Если же глуп,

То сомнений не будет.

Смейся, но к месту,

Коль ты весельчак.

Смейся без повода,

Если дурак.

В общем, не дергайся,

Не притворяйся,

Тем, кто ты есть,

Пред людьми оставайся.

Пакизар

Ты — золото средь меди, Пакизар,

Ты — редкий бриллиант, бесценный дар.

Я на тебя взглянул один лишь раз —

И безнадежно разум мой угас.

Стройна, легка, как на ветру пушок,

Лицом — смугла, горяч румянец щек.

Так манит рот каймою тонких губ,

И речь сладка, и голос твой не груб…

Струится мягко длинных кос река.

Изгиб ноздрей украсила серьга.

Ты — словно дева-лань средь взглядов-стрел,

Тебя ли Факие Тайран воспел?

Голубка, как мне справиться с бедой?

Страдаю я, безумец молодой!

Любовь к тебе — упряма и смела —

Меня на эту землю привела.

Горю, а ты, как видно, холодна.

Погубишь иль спасешь — лишь ты одна.

Врачу не исцелить сердечный жар.

И я безмолвно гибну, Пакизар!

Курдская донья

Сладкоустая, как мед,

Брови — соловья полет…

Я ищу тебя повсюду,

Тяжек стал разлуки гнет.

Ты — желанна, как рассвет.

Где же ты? Покоя нет!

Видно, ты, душа, забыла

Данный мне в ночи обет?

Как с несбывшейся мечтой,

Как с заоблачной луной,

В мыслях я с тобой общаюсь.

Отчего ты не со мной?

Ускользающая лань,

Сердца моего не рань,

Не таись в горах Мардина,

Рядышком со мною встань.

Ты — лучиста, как звезда,

Смех твой — райская вода.

И такой, как ты, красивой

Я не встречу никогда.

Где тот райский уголок,

Что укрыл тебя, дружок?

Мои очи ждать устали,

Сердце вянет, как цветок.

Донья курдская, приди,

Тесно пламени в груди.

Оцени мое терпенье

И любовью услади.

Прекрасный мир

Сад, вобравший аромат цветка,

А над садом — небо, облака,

Солнца золотистые бока —

Искренне люблю я.

Гор вершины и ущелий дно,

Там, на склоне, — снежное пятно,

Что вблизи и что удалено, —

Всей душой люблю я.

Соловья и пестрокрылых птах,

Колоски, поспевшие в полях,

И архара резвого в горах, —

Не таясь, люблю я.

Всей природе — пусть как мир стара, —

Пробудившись, радуюсь с утра!

Девушек, что расцвели вчера, —

Вновь и вновь люблю я.

Что еще? Речушки, родники,

Пастбища, зеленые дубки…

Родину — разлуке вопреки —

Навсегда люблю я!

Сердце матери

Сердце матери чувствует тонко

Каждый вздох, каждый трепет ребенка.

Даже если ты в дальней сторонке, —

Морем ляжет к твоим берегам.

Если мы огорчим его сами,

Запылает оно, словно пламя.

Но сгорит — не пожертвует нами,

Или слезы прольет, как родник.

Свет его — наш маяк среди ночи,

Вечно к нам обращенные очи,

С этим светом дороги короче,

Только б он невзначай не погас…

Если камень в ребенка кидают,

В сердце матери он попадает,

И тогда оно плачет, страдает —

Так любовь его к нам велика.

Если буду в военном походе —

Под броней и с оружьем на взводе —

Защищенный, уверенный вроде —

Сердце матери главный мой щит.

Тяжек матери труд, как сраженье,

Труд до полного изнеможенья…

Кроме ласки, любви, уваженья,

Нет цены, чтоб его оплатить.

Не забуду кончину твою

Лучина моя, лучинушка — мама милая,

Надежда моя и вера неугасимая, —

Твой образ живой с годами теперь не старится,

В душе моей светлый лик твой всегда останется…

Цветок ли сорву — не вынесу испытания,

Как будто тебя коснулось мое дыхание…

Огонь в очаге затеплится, разыграется,

Как будто меня дыханье твое касается…

В черты твои дорогие вгляжусь внимательно,

Ведь ты была для меня и отцом, и матерью,

Несла на плечах свой подвиг преодоления…

И жизнь без тебя, как жажда без утоления.

Мне пищу дадут, — ведь много на свете разного,

Что может наш вкус побаловать и порадовать, —

Но то, что мама моя для меня готовила,

Всех в мире прекрасных лакомств теперь бы стоило…

Цветы на лугу пленяют своими красками,

Шершавой щеки травинка коснется ласково…

Но трав и цветов нежнее и ароматнее —

Ко мне прикасались руки родимой матери.

На свете не счесть дорог, что давно исхожены,

А мать мне дала одну — но свою, несхожую.

Она материнским сердцем мне свято верила,

Я этой дорогой в жизни иду уверенно.

Но что же ты, мама, рано меня покинула,

Не родиной упокоена, а чужбиною.

Теперь уже не исполнится то желание —

Покой обрести не где-нибудь — в Курдистане.

Что взято судьбой — обратно попробуй вымоли.

Как будто бы из груди моей сердце вынули.

Утратившего желания, безголосого,

Потерянного и жалкого в мире бросили.

Земля родины

Милее жизни,

Дороже жизни —

Земля родная.

Зрачка дороже,

Богатства тоже —

Земля родная.

Не фрукты — сласти

Влекут, мне слаще

Земля родная.

Превыше чести,

Имен всех вместе —

Земля родная.

Теплее солнца,

Светлей оконца —

Земля родная.

Одна от века

Для человека —

Земля родная.

Среди угрюмых курдских скал

Среди угрюмых курдских скал

Я с трепетом листки с земли поднял.

Присев к костру, устроив здесь привал,

Прильнув к теплу, я с горечью читал:

«Был ранен я… И я устал,

Но кровью я стихи писал.

Прочтите, люди, кто сюда придёт

И кто стихи мои прощальные найдёт».

Торгуют курды весело, с приплясом.

Поют на все лады — и тенором, и басом.

Случись беда — рубаху могут снять,

Научат быстро с песней торговать.

Грязь по колено, вода —

Весной так бывает всегда.

Но солнце сверкает теплом,

И радостью полнится дом.

Весна пришла на склоны Курдистана.

Весна пришла на склоны Курдистана.

В отрогах гор вновь вспыхнули цветы.

Поёт народ о славе Оджалана,

О гордой поступи родившейся мечты.

В теченьи времени вся жизнь моя — мгновенье.

Но то мгновенье всем на удивленье

Я прожил так, что жар горит в крови —

Я счастлив был в сраженьях и любви.

Как горная лань среди скал Курдистана

Ты бродишь по склонам вершин.

И песни поёшь о судьбе партизана,

О прелести древних седин.

За дальним поворотом у высоких скал,

Я помню, дом ухоженный стоял.

В том доме для меня всегда был стол накрыт.

Теперь одна труба. И вовсе не дымит.

Мне раны о войне напоминают —

Я вижу бой в тяжёлом, жутком сне.

Мне мины душу снова разрывают,

Когда я слышу песни о войне.

Жду весну, как прекрасную даму,

Чтобы стихи ей свои почитать.

Разбередило старую рану,

Стало больно стихи мне писать.

Я вновь листаю курдскую тетрадь

И восхищаюсь мудростью народа —

Такая у людей мирская стать,

Их отличает гордая природа.

У горцев есть лихие мастера,

Что подкуют блоху не хуже русских.

Чеканка их заведомо хитра —

Видна рука умельцев курдских.

Перед друзьями хвастал мой отец

И говорил с достоинством, устало:

— Богато жил… Кормил своих овец.

И даже кошке что-то перепало!

Песня свободы

Средь мрачных ущелий и звёздных вершин,

Где вольный орёл пролетает,

Народ непокорный, народ-господин

Свободные песни слагает.

Летят эти песни от края до края,

Не зная конца и границ.

К свободе и счастью друзей призывая,

Тревожат устои столиц.

Их дети поют после боя от боли

И горя своих матерей,

От вечной нужды и безрадостной доли

Отцов, схоронивших друзей.

Но радостью светятся лица в улыбке

При звуках свирели в тиши.

Идут партизанской тропою не шибко

По воле сердец и души.

Не сломлена воля бойцов непокорных,

Их песню нельзя задушить.

В боях и походах народ закалённый

Нельзя запугать и убить.

В надгробьи курда эпитафия лежит,

Слова просты, но каждый звук кричит:

«Неприхотлив в одежде и еде —

Всю жизнь блуждал в обиде и беде».

Зайнаб Кинажди

Пред подвигом души я преклоняюсь,

А женщиной, конечно, восторгаюсь.

Но подвиг героической Зилан

В веках запомнит гордый Курдистан.

Ты на костёр губительный взошла,

Сама себя, не дрогнув, взорвала.

Пред силой духа враг затрепетал —

Такого мир не видел и не знал.

— Зайнаб Кинаджи, милая, скажи

И самое прекрасное на свете укажи.

— Конечно, жизнь и счастье по любви,

Но Родина в оковах и крови.

Поймёт ли кто души её порыв?

Услышит ли тот страшной силы взрыв?

А он гремит. И слышит Курдистан

Клич боевой прелестнейшей Зилан.

Курды хором поют

Курды хором поют на привале,

Грусть и стон в этой песне вначале.

Больно мне — я покинул свой край.

Ты меня на заре вспоминай.

Я покинул родные места,

Но скажу тебе: совесть чиста.

Я вернусь, я с победой вернусь,

Снова в ласке с тобой обнимусь.

Я с победой приду — только жди.

Жди и в жгучий мороз и в дожди.

На рассвете иль поздней порой

Стукну тихо в окошко рукой.

Я приду, я вернусь — только жди,

И прижму к своей жаркой груди.

Счастье наше с тобой впереди,

Путь мой в письмах моих проследи.

Не страшат меня тюрьмы и смерть —

Каждый может из нас умереть.

Но не вырвать из сердца мечту —

С Оджаланом я рядом иду.

Ты не спишь в этот сумрачный час,

Вспоминаешь с любовью о нас.

Теплота твоих ласковых глаз

Греет душу и сердце сейчас.

Разделяют нас горы и степь,

И обвалов скалистая крепь,

Но с тобой нас нельзя разлучить —

Курдистан буду вечно любить.

Ты не спишь в этот сумрачный час,

Вспоминаешь с любовью о нас.

Теплота твоих ласковых глаз

Греет душу и сердце сейчас.

Разделяют нас горы и степь,

И обвалов скалистая крепь,

Но с тобой нас нельзя разлучить —

Курдистан буду вечно любить.

Водоворот

Купалась девушка при лунном свете —

Совсем одна, средь быстрых волн речных,

То плавным лебедем скользила в струях,

То резвой рыбкой исчезала в них.

Вились колечки серебристой пены —

Спешили гибкий стан ее облечь,

Как черный шелк, расшитый жемчугами,

Густые волосы спадали с плеч.

Блестела кожа мраморным отливом,

Игривый смех носился вдоль реки.

Соперницей луны тайком любуясь,

Застыли ивы, стихли тростники.

Но слишком далеко, с волной играя,

Она, увлекшись, заплыла… И вот

Схватил ее и жадно, с грозным шумом

Стал втягивать тугой водоворот.

— Тону! Спасите! — руки простирая,

Она взывала… И на помощь ей

Случайный путник — юноша, зашедший

В рыбачий домик, бросился скорей.

В поток нырнул джигит,

Из черной глуби

Ей к берегу помог добраться он,

Девичий стан увидел в блеске лунном,

В лицо взглянул — и замер, восхищен!

*

Зачем в глаза с улыбкой ты взглянула —

Мне душу этот взор прожег огнем,

Зачем меня в водоворот безумья

Ты увлекла — и потопила в нем?

Все я забыл в потоке этой страсти:

Печаль и радость, дружбу и вражду,—

И впрямь русалкой, гибкой и коварной,

Ты оказалась на мою беду!

А помнишь ли, когда сама тонула,

Я руку протянул тебе — и спас!

Сказала ты «спасибо» мне, но душу

Стрелой пронзила своенравных глаз.

Теперь и я тону… Подай же руку,

Хоть искру милосердья прояви:

Спаси, спаси влюбленного — он гибнет

В водовороте колдовской любви!

Ноябрь 1943

Муса Джалиль

Увидел я сегодня раненую осень,

У нее не было ее обычной окраски из-за нанесенной ей тяжкой раны;

Я исторг пламенный вздох из сердца

И воскликнул: «О осень алая, словно дерево бакам,

Прибавь к своему цвету желтизну мою!»

(Мухаммад Али Слеман. «Раненая осень»)

Битва, смерть, сраженье,

Из крепостной стены торчат орудия,

Сыплются камни,

Летят стрелы и копья.

Головы друг другу срубают,

Кольчуги друг на друге раздирают.

………………

Трупы тысячами лежать остаются.

Наиболее патетично в поэме описание подвига курдских женщин:

Были там женщины — румяные, красивые,

Отважные и мужественные,

Нежные и храбрые.

…………………

Я проливаю о них слезы:

Такие стройные,

Выходят они из своих комнат,

Поднимают луки над головой.

КАЗАХСКИЙ БРАТ

Я — курд, а ты — козах, но твой язык —

Великого Абая и Джамбула.

Как лучик солнца в сердце мне проник

Струной домбры и песнями аула.

Язык страны, в которой я живу,

Назвал меня не пасынком, а сыном.

Здесь на казахском, курдском назову

Себя страны свободной гражданином!

КРАСАВИЦА — КУРДЯНКА

Красавиц видел я немало

В аулах горных, в городах,

Но та, что в сердце мне запала, —

Как роза в утренних садах.

О, взмах ресниц и взгляд парящий,

Бровей стремительный разлет!

Любви огонь животворящий

Растопит даже вечный лед.

Стекают с лебединой шеи

Косички струями дождя…

Тебя коснуться не посмею:

Ты и невеста, и дитя…

…Красавиц видел я немало

В аулах горных, в городах,

Но та, что в сердце мне запала,

Цветет на родине в садах…

ГАСАНЕХАДЖИСУЛЕЙМАН — поэт и писатель, главный редактор газеты «Курдистан». Он — автор повестей «Беда одного села», «В ущелье Зилан», поэм «Моя мать» и «Жизнь в борьбе», создатель самодеятельного курдского театра в селе Ащибулак Алматинской области.

АСТАНА

Народ — цветок. Цветы хранят

Лугов несхожих аромат.

Есть сад, собравший все цветы,

О, Казахстан мой, это — ты!

Родник прозрачный — Астана,

Ты в добрый час возрождена,

Чтоб жизнь нести, не иссякать.

Ты дорога мне, словно мать.

МОЙ КАЗАХСТАН

…Следом за мною ходила беда,

Род мой веками страдал.

Мог я остаться птенцом без гнезда, —

Брат мне пристанище дал.

Здесь я имею и кров, и друзей,

Мирное небо ценю.

Свет негасимый заботы твоей

В сердце сыновнем храню.

.. Как много видел мой народ

Несчастий, боли и печали,

Что в песнях и в стихах звучали

Из века в век, из года в год…

Я тем горжусь, что мой народ,

Песком рассыпанный по свету,

Лишенный суверенитета,

Народ, уставший от невзгод,

В саду искусства сам взрастил

Шедевры музыки и слова,

И, обретая силу снова,

Свой дух свободы возродил…

Водоворот

Купалась девушка при лунном свете —

Совсем одна, средь быстрых волн речных,

То плавным лебедем скользила в струях,

То резвой рыбкой исчезала в них.

Вились колечки серебристой пены —

Спешили гибкий стан ее облечь,

Как черный шелк, расшитый жемчугами,

Густые волосы спадали с плеч.

Блестела кожа мраморным отливом,

Игривый смех носился вдоль реки.

Соперницей луны тайком любуясь,

Застыли ивы, стихли тростники.

Но слишком далеко, с волной играя,

Она, увлекшись, заплыла… И вот

Схватил ее и жадно, с грозным шумом

Стал втягивать тугой водоворот.

— Тону! Спасите! — руки простирая,

Она взывала… И на помощь ей

Случайный путник — юноша, зашедший

В рыбачий домик, бросился скорей.

В поток нырнул джигит,

Из черной глуби

Ей к берегу помог добраться он,

Девичий стан увидел в блеске лунном,

В лицо взглянул — и замер, восхищен!

*

Зачем в глаза с улыбкой ты взглянула —

Мне душу этот взор прожег огнем,

Зачем меня в водоворот безумья

Ты увлекла — и потопила в нем?

Все я забыл в потоке этой страсти:

Печаль и радость, дружбу и вражду,—

И впрямь русалкой, гибкой и коварной,

Ты оказалась на мою беду!

А помнишь ли, когда сама тонула,

Я руку протянул тебе — и спас!

Сказала ты «спасибо» мне, но душу

Стрелой пронзила своенравных глаз.

Теперь и я тону… Подай же руку,

Хоть искру милосердья прояви:

Спаси, спаси влюбленного — он гибнет

В водовороте колдовской любви!

Ноябрь 1943

Муса Джалиль

В мечтах я иду по цветущим садам,

Где воздух живителен, словно бальзам,

Где сердце должно исцеленье найти.

Я этой мечты никогда не предам.

Взойдет ещё солнце, рассеет туман,

Свободной и равною станет меж стран

Земля моих предков, родная моя

Далекая Родина — мой Курдистан.

Т.Васильченко.

Click to comment

You must be logged in to post a comment Login

Leave a Reply

Most Popular

To Top
Translate »